От Алексея Воеводина:

"Симфония СССР
Когда были эти самые сливы из детства с бачком у потолка, помните? Звуки были, звуки, какие были звуки... Это была песнь Валгаллы, гимн Союза, симфония революции, Марсельеза, Равель Болеро, заветы партии! Сначала грозный гул неумолимо приближающегося потока, потом мощный водопад, рёв всех драконов, многоголосный хор, обвал, твоё жалкое говно сметено! Потом долгое усталое зловещее шипение дракона, уходящие аплодисменты и звук его закладывающегося железного кадыка. Дух перехватывало, сам Шостакович вдохновлялся не отходя от потребностей.

Иногда в детстве подходил просто так, дёргал за слегка ржавую вековую цепочку от горла дракона, чтобы послушать и замирал, мечтая о великих свершениях… Можно было с саблей прийти. Занавеску на плечи. Утром это был неплохой будильник, бодрость и полное преображение на выход. Если ты устал, моральный упадок, не смог что или кого-то не победил — тоже терапевтично уединиться вполне.

А сейчас что за звуки? Никакой музыки, мощи, силы. Сделал дело, пошел отсюда быстро, балета не будет, особенно с его финальным громогласным во все трубы акцентом. Где трубы? Где барабаны? Где Виктория? И унитазы паршивые — говно не тонет. В СССР говно тонуло с первого раза всегда. Полностью, беспощадно и бесповоротно.

Вот у меня сейчас унитаз французский, дезигн улётный, как яйцо из фильма «Чужой», хотел долго, смог не сразу. Кнопки в стене, аж две, всё как требует светлое будущее, всё по понятиям. И смывать надо ровно столько раз, чтобы пропотев вспомнить, как кровно он тебе достался. Унитазы стали учить терпимости. Цена — бережливости. Жизнь — многофакторности, всё бывает.

А ещё лечит звук московского метро, особенно когда голова дракона медленно, угрожающе приближается и выныривает из тоннеля. Победно тормозит перед тобой. И ты торжественно входишь в утробу зверя победителем, заслуженно засыпая. Овзрослев, сколько ездил, другие метрополитены совершенно немузыкальны. "

У нас в жилой части конторы в одной из квартир до сих пор стоит такой слив.